Флагманский корабль сил поиска

 Капитан 2 ранга Антоненков 

Сергей Петрович

командир 288 группы подводных лодок
       специального назначения (1978 - 1982 гг.)

Из книги "100 лет, что дальше?" 

14 октября 1976 года в западной части Черного моря потерпел катастрофу истребитель-перехватчик «СУ-15». Предполагалось, что это катастрофа, а не угон самолета. Имеемая информация сводилась к тому, что самолет исчез с экранов радиолокационных станций, а капитан танкера «Акташ» сообщил, что слышал характерный звук реактивного самолета, затем раздался взрыв, после которого звук прекратился.
Поиск признаков катастрофы на поверхности моря производился в квадрате 30×30 миль (55×55 км) с центром в точке: широта 42 градуса 27 минут северная, долгота 40 градусов 10 минут восточная, однако ничего обнаружено не было. Главнокомандующий Военно-морским флотом адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков принял решение произвести подводный поиск. Глубина моря в районе составляла 1700-1750 метров и являлась почти предельной для единственного на Черноморском флоте автономного глубоководного аппарата «Поиск-2», который в декабре 1975 года совершил погружение на глубину 2026 метров. Носителем аппарата и флагманским кораблем сил поиска была «Коммуна», а сам аппарат находился в опытной эксплуатации и от промышленности в состав флота принят не был. Решение о его использовании для поиска самолета было смелым, но не безрассудным, а сама организация поиска и по составу сил и по тактике их использования была образцовой. Этому в немалой степени способствовали представители проектной организации, завода-изготовителя аппарата, 40 научно-исследовательского института Минобороны, а так же жесткая требовательность со стороны контр-адмирала С.П. Зуенко ко всем участникам  поиска. Чтобы не утомлять читателя перечислением фамилий всех, кто принимал участие в поиске, назову лишь прямых исполнителей.
 Итак, командиром глубоководного аппарата был капитан 3 ранга Сергей Петрович Антоненков, «Коммуной» командовал капитан 3 ранга Яков Моисеевич Туровский, а командиром отряда сил поиска был назначен автор этих строк, занимавший в те годы должность начальника Аварийно-спасательной службы флота. 27 октября на «Коммуну» прибыл мой непосредственный начальник капитан 1 ранга Лев Николаевич Потехин. В состав отряда кроме «Коммуны» и аппарата были включены суда: киллекторное судно «КИЛ-33», спасательные буксирные суда «Орион» и «Джамбул», гидрографическое судно «ГС-78», водолазное морское судно «ВМ-66». Сил, как видите, было достаточно, но и вопросы, которые нам предстояло решить, тоже были нешуточными.

Во-первых, нужно было решить, как установить «Коммуну» на такой глубине, не дрейфовать же ей все время в районе работ. По расчетам известного на флоте инженера полковника в отставке Исаака Израилевича Друкера, ветерана ЭПРОНа, на киллекторном судне был собран комплект рейдового оборудования, имевший циклопические параметры: рейдовая бочка объемом 45 кубометров, трехтонный адмиралтейский якорь и бридель из стального троса диаметром 43 миллиметра с тремя смычками якорной цепи калибра 57 миллиметров общей длиной 3 километра! Вес всего этого металла составлял 45 тонн, но что делать? Средств динамического позиционирования на «Коммуне» не было. Место установки бочки было обозначено глубоководным буем, который установило океанографическое судно «Адмирал Владимирский», а бочку поставил «КИЛ-33». Так решили проблему стоянки «Коммуны» в районе работ. Да простит меня читатель за технические подробности, но я искренне надеюсь, что современным и будущим специалистам такой египетской работы выполнять не придется, а на судах-носителях средств подводного поиска будут установлены комплексы динамического позиционирования.

Как обеспечить безопасность экипажа глубоководного аппарата? Хорошо бы иметь в готовности еще один аппарат, но такового на флоте не было, поэтому ограничились тем, что снабдили экипаж изолирующими противогазами, спасательными жилетами, бортовым пайком, чаем, все члены экипажа прошли внеочередное медицинское освидетельствование. Для облегчения взятия на буксир всплывшего аппарата усовершенствовали буксирное устройство, а для экономии электроэнергии при всплытии аппарата на каждое погружение крепился носовой якорь (балласт весом 350 кг), который подводники отдавали при всплытии. Всего было изготовлено 6 таких балластин. В поэме Шиллера «Вильгельм Телль» есть такое выражение: «Мысль о себе – последняя у храбрых». Храбрецов было 5 человек: командир аппарата, инженер-электромеханик, заместитель командира по науке и 2 наблюдателя.

Какими средствами осуществлять поиск и как его координировать? На «Коммуне» был развернут пост наведения аппарата и контроля за его местом, а в районе гидрографическая служба флота развернула систему навигационной привязки СНП-2 («Шельф-НК»). Подводное координирование поиска осуществлялось системой «Экватор» с одним маяком-ответчиком. Связь с экипажем поддерживалась с помощью гидроакустической станции «Гамма», установленной на «Коммуне», она же давала пеленг и дистанцию до аппарата. Основным средством поиска на аппарате была гидролокационная станция «Крильон», разработанная для поиска затонувшей подводной лодки, т.е. она должна реагировать на объекты эквивалентным радиусом порядка 2 метров. Вряд ли среди обломков самолета могли быть такие большие куски. Пришлось вести визуальный поиск при видимости под водой не более 10 м. Грубо говоря, для обследования района 3×3 мили (30 миллионов квадратных метров) хотя бы на одно покрытие с учетом того, что за одно погружение можно обследовать площадь 150 тысяч квадратных метров, нам требовалось произвести около 200 погружений! Это год работы. Однако проблема заключалась не только в этом. Для определения возможности и перспективы поиска крайне необходимо было глазами наблюдателей посмотреть на грунт, определить его характер и плотность. Эту задачу экипаж аппарата выполнил.

Что видели наблюдатели на грунте? Очень мягкий ил, в котором тонут даже легкие предметы. В этом мы убедились на опыте. Командир докладывал об окаменевших деревьях диаметром до 1 метра, стоящих вертикально («целый лес»).

Всего было выполнено 3 погружения: 28 октября, 2 и 3 ноября 1976 г. Обо всех наших действиях объективно и своевременно докладывалось Главкому ВМФ и Командующему Черноморским флотом адмиралу Ховрину Николаю Ивановичу. После анализа наших донесений и информации, полученной из других источников, Москва решила дальнейший поиск прекратить. По мнению находящихся на «Коммуне» контр-адмирала С.П. Зуенко и капитана 1 ранга Ю.К. Сенатского (оба прилетели из Москвы) «в ходе поиска самолета экипаж аппарата проявил высокую выучку, выносливость и мужество, чем заслуживает самой положительной оценки», - так было отмечено в итоговом донесении в Главный штаб ВМФ. В донесении так же предлагалось обеспечить подводников квартирами и увеличить штат «Коммуны». Будет справедливо перечислить фамилии всех, кто погружался на глубину: командир аппарата – капитан 3 ранга С.П. Антоненков, помощник командира по электромеханической части – капитан-лейтенант А.П. Мосунов, помощник командира по науке – лейтенант А.В. Павлов. Наблюдатели: главный конструктор аппарата Сапожков, главный строитель аппарата Д.Г. Логвиненко, представитель 40 НИИ капитан 1 ранга Г.И. Ляпкин, капитан-лейтенант И.А. Зайцев, мичман Ф.И. Бобров. Не будем забывать, что аппарат находился в опытной эксплуатации и флоту передан не был.

Второй слева  Антоненков С.П.

Организация поиска и обследования грунта в принципе была классической по всем элементам, кроме одного: на флоте отсутствовала буксируемая аппаратура для гидролокационного поиска на глубинах более тысячи метров, ее только создавали.

Но вернемся к «Коммуне». Это сегодня кораблю уже 100 лет, а тогда ему было всего-навсего 61 год, но он полностью выполнил свое предназначение: обеспечил базирование, обслуживание, спуск, подъем и управление глубоководным аппаратом, с него производилось координирование поиска, управление силами охраны района, «Коммуна» обеспечила командование сил поиска всеми видами связи, в том числе подводной.

Что касается самолета, то было установлено по косвенным признакам, что он погиб вместе с пилотом. Истребители-перехватчики этого типа в войсках ПВО Советского Союза эксплуатировались с 1965 по 1993 год, принимали участие во множестве инцидентов, связанных с полетами иностранных самолетов над территорией СССР, а пилотируемый летчиком Геннадием Осиповичем «СУ-15» в 1983 году пресек шпионский полет южнокорейского самолета «Боинг-747».