Эпроновец №9

Забвению не подлежит

Лейтенант, остановивший атаку фашистского монстра

В Севастополе ведет активную патриотическую работу общественная организация «ЭПРОН-клуб».
Ее руководитель А.В. Жбанов поддерживает дружеские связи с ветеранами Военно-Морского флота на всем постсоветском пространстве. Вместе с академиком Анатолием Федоровым, коренным севастопольцем, ушедшим из жизни в минувшем году, они выпустили в свет уникальную книгу в пяти томах «О чем молчат арктические льды».

Недавно Александр Жбанов направил приветственную телеграмму полярникам острова Диксон: «От всей души поздравляем весь экипаж легендарного острова с 75-ой годовщиной беспримерного подвига полярников во время Великой Отечественной войны, защитивших о. Диксон и Северный морской путь.


Восхищаемся героизмом всех участников этой эпопеи. Отдаем дань уважения в высшей степени умелым действиям артиллеристов под командованием Н.М. Корнякова и народного ополчения Диксона. Вы и сегодня на страже Российского Заполярья. Пожалуйста, держитесь! Севастопольцы восхищаются вами».

Вот как рассказывается об этом подвиге в книге «О чем молчат арктические льды». 26 августа 1942 года мощный фашистский крейсер «Адмирал Шеер» взял курс на остров Диксон. Его задачей было уничтожить находящуюся там полярную станцию и пресечь Северный морской путь, по которому шли  конвои с вооружением и продовольствием. Команда крейсера составляла 1150 человек, он был защищен броней от 50 до 140 мм. Настоящий плавучий монстр! Фашисты не сомневались в том, что в одночасье раздавят остров…

Маленький северный поселок в одночасье превратился в крепость, пусть слабо вооруженную, но с мужественным гарнизоном, полным решимости дать отпор любому самому грозному врагу. На Диксоне располагалась только одна артиллерийская батарея. В распоряжении ее командира – лейтенанта Корнякова было всего лишь две гаубицы. Стоящие на причале (их готовились перевозить на другое место)  находились в условиях практически непригодных для стрельбы - на узкой, не более 15 м в ширину и 40 м в длину, гранитной площадке, которая соединяла главный причал с берегом. К тому же вместо 24 артиллеристов, положенных по боевому расписанию для обслуживания двух гаубиц, противостоять огневой мощи суперсовременного вражеского крейсера готовились всего 11 человек. Им помогал отряд народного ополчения с винтовками и пулеметами.

Авторы книги «О чем молчат арктические льды» обратились к главе муниципального образования городского поселка Диксон Ирине Евгеньевне Дуниной и в их распоряжение были предоставлены личные воспоминания командира батареи, лейтенанта Н.М.Корнякова. Вот как описывает очевидец эти события:

«Ночь. Моросит дождь и над бухтой стоит густой туман. 27 августа 1 час 25 минут. Командир батареи №569 во время проверки несения службы караулом расчетом дежурного орудия получил через радиста порта Диксон радиограмму с наблюдательного поста Новый Диксон: «В дымке виден приближающийся силуэт крупного военного корабля». Командир объявил боевую тревогу и сам бегом побежал к орудиям. Обстановка всему личному составу уже известна. Батарея быстро подготовилась к бою: все внимательно следили за каждым распоряжением и движением командира... Орудия, направленные вечером в разные сектора, были уже развернуты в один сектор - пролив Вега».

Далее обратимся к документальной записи этого момента боя, сделанной в вахтенном журнале СКР «Дежнев» в 01 час 35 минут: «…из-за мыса Хаймен показался линкор... в 01 час 41 минуту было отмечено попадание снарядов береговой батареи по юту линкора, где вспыхнул пожар... отмечено попадание в линкор в районе фок-мачты...».

Для командира крейсера это было полной неожиданностью. Откуда взялись крупнокалиберные снаряды? В результате нацистский крейсер, имевший шесть орудий 280-мм калибра и двенадцать – 150-мм калибра спасовал против всего двух полевых гаубиц калибра 150 мм лейтенанта Н.М. Корнякова! Через семь минут после начала боя «фашист» прикрылся дымовой завесой и стал уходить в море…

Этот факт тем более достоин восхищения, учитывая, что орудия были уже подготовлены к транспортировке, то есть сняты со своих стационарных мест. Поэтому при первых же выстрелах подвело крепление станин орудий, и  Корнякову панорамой одной из гаубиц сильно разбило лицо.

Отходя от острова, «Шеер» уничтожил туманную станцию на острове Медвежьем, радио- и электростанцию на Новом Диксоне. Но, вероятно, поразмыслив, что операцию все-таки надо выполнять, немецкий крейсер в 4 часа 45 минут снова подошел к Диксону со стороны глубокого, но узкого пролива Превен.

По пути он расстрелял домики промысловиков на Медвежьих островах, поджег радиоцентр «Новый Диксон», запасы угля и солярки на острове Конус. Вторично подойдя к Диксону, рейдер вновь открыл огонь из орудий главного калибра по сооружениям порта и судам, стоявшим на рейде. Но в бой опять вступили гаубицы лейтенанта Корнякова.

Одному Богу известно, как артиллеристам удалось вручную в стесненных условиях причала, да еще на узкоколейной полуразрушенной насыпи не только развернуть на 180 градусов свои 152-мм орудия, но еще и закрепить их станины. Но огонь по рейдеру был снова открыт, тем более что при новом заходе «Шеера» батарея получила возможность почти в упор стрелять по «пирату».

Когда у борта фашистского монстра вновь стали рваться шестидюймовые снаряды, а на корме еще от одного прямого попадания вспыхнул пожар, «Адмирал Шеер» на полном ходу стал уходить от опасного острова.  Фашистский крейсер не сумел разрушить ни полярную станцию с ее мощным радиоцентром, ни потопить находящиеся в порту суда, хотя выпустил по ним до ста снарядов крупного (280-мм) калибра и до трехсот снарядов других калибров. Повреждения, причиненные береговым сооружениям этим обстрелом, были устранены в течение трех суток.

Так закончилась, а вернее, была провалена операция фашистов на Карском море, а вместе с ней и мечта гросс-адмирала Э. Редера одним ударом уничтожить более 30 советских транспортов и почти все ледоколы Главного управления Севморпути. Вместе с этим провалом умерла и надежда Гитлера прекратить поступление помощи Советскому Союзу, надолго закрыв Северный морской путь для движения советских и союзных конвоев.

Ритта Козунова

Комментарий капитана 1 ранга в отставке А.В. Жбанова:

Командир подготовленной к передислокации батареи лейтенант Николай Михайлович Корняков с одиннадцатью артиллеристами и народным ополчением сорвал выполнение боевой задачи, поставленной главкомом ВМС третьего рейха гросс-адмиралом Редером перед командиром тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» Меендсеном-Больхеном. В июле 1942 г. немцы разгромили конвой PQ-17, наши союзники были ошеломлены этим и намеревались прекратить военные поставки СССР на Севере. А в августе того же года  «Адмирал Шеер» должен был уничтожить транспортные суда и ледоколы на Северном Морском пути, а так же порт Диксон, высадить там 180 головорезов, которым было приказано захватить секретную документацию, в том числе коды, уничтожить радиоцентр и научную станцию. А караваны судов в это время шли по Севморпути…

Вот как оценил действия защитников Диксона командовавший Северным флотом адмирал А.Г. Головко: «Преклоняюсь перед мужеством полярников –экипажа и персонала научной станции на борту «Сибирякова», экипажей «Дежнева» и «Революционера», артиллеристов и портовиков Диксона… Отпор, который они дали фашистскому рейдеру, сорвал планы гитлеровцев».

В результате не только прервалась операция по уничтожению Севморпути, но также немцы на всю войну отказались от применения крейсеров в советском тылу. Ведь эти события происходили на расстоянии более тысячи миль от Мурманска, это уже была азиатская территория СССР.

В своей книге адмирал Арсений Григорьевич Головко, получивший первый опыт борьбы с фашизмом в Испании (А.Г. Головко, «Вместе с флотом». Военное издательство Минобороны СССР, 1979 г.) по достоинству оценил подвиг полярников Диксона. Но внимательный читатель поймет, что на страницах книги дается и оценка значения этого подвига для достижения Победы над фашизмом.

По большому счету эти три снаряда батареи лейтенанта Н.М. Корнякова, попавшие в крейсер, спасли не только Диксон, но и весь Северный морской путь с его инфраструктурой. Они отвадили немецкие надводные боевые корабли пиратствовать на нашем Севере.

Понятно, что решение бежать от опасного острова командир крейсера принял не только вследствие обстрела. Вставшие на его пути героические экипажи несравненно слабее вооруженных судов – «Сибиряков», «Дежнев», «Революционер» не смогли нанести повреждений крейсеру, но они продемонстрировали непоколебимую решимость защитить Диксон даже ценой своей гибели.

И все же решающая роль в этой победе над бронированным и хорошо вооруженным крейсером «Адмирал Шеер» сыграла батарея флотского лейтенанта Николая Михайловича Корнякова. И цена этой победы очень высокая. Вечная ему память!

Полундра! Держитесь!

Макушева (Чернявская) Светлана Павловна (род. 14 августа 1926г.) - (ум. 22 октября 2016г.) заведующая кафедрой, доцент кафедры иностранных языков ЧВВМУ-СВМИ им. П.С. Нахимова, кандидат филологических наук. Дочь полка - с 14 лет участвовала в Великой Отечественной войне, автор книги воспоминаний «Фронтовое сочинение» (2014).

Октябрь 1943 года. Шла Великая Отечественная война. Тамань. Небольшое селение с чисто одесским названием «Пересыпь». Здесь разместился женский полк ночных бомбардировщиков, состоявший из молодых, красивых, образованных девушек. Самой старшей из них, их командиру было всего 25 лет, а всем остальным от 19 до 20-21 года. Они оставили аудитории университетов, институтов, любимую работу и попросились добровольно на фронт, чтобы защищать свою родину от фашистского нашествия. Их по сокращенной программе научили летать на тихоходных бипланах и отправили на фронт. Воевали они очень успешно: орденами и медалями был награждён весь личный состав полка, а 23 летчицы стали Героями Советского Союза. При этом отважные девушки ухитрялись заботиться о своей внешности, аккуратности своей военной формы, писали стихи, мечтали о будущем, влюблялись и были любимы.

Лётчицы жили в нескольких больших землянках. В единственном наполовину разрушенном домике разместился штаб полка. С полётов девушки часто возвращались промокшие от снега с дождём, дрожа от холода, тумана. Обогреваться было недосуг, да и негде.

Аэродромом для их самолётов служила прибрежная полоса, с которой они поднимались в воздух и на которую сажали свои любимые «ласточки», завершив героические ночные полёты.

Вдоль берега тянулась дорога, по которой всё время двигались войска. Когда выпадали короткие свободные минутки, девушки подходили к дороге, чтобы пожелать солдатам, идущим в бой, успеха и возвращения живыми.

В конце октября 1943 года наши войска готовились к форсированию Керченского пролива. Враг же торопливо создавал полосу обороны вдоль берега. В самом начале ноября часть наших войск высадилась на крымский берег. И вдруг начался жестокий шторм на море. С очень давних времён Керченский пролив славился такими чудовищно мощными бурями, которые сносили мосты-переправы любой конструкции. Погода была совершенно не лётная. Шторм оказался затяжным…

Однако все в полку чувствовали, что, несмотря на непогоду, в море что-то происходило. Иногда явственно слышался звук работающих моторов. Нетрудно было догадаться, что это наши корабли. Вскоре всё прояснилось: приказано построиться всему лётному личному составу полка. Приказ выполнили. Стояли взволнованные, ожидая чего-то очень важного. Но вот появилась командир полка, а с нею рядом седой офицер в морской форме. Он рассказал о том, что, пересекая пролив, наши боевые бронекатера перевозят на берег, занятый врагом, десант, что часть десанта уже высадилась, но берег простреливается врагом, и необходимо поразить огневые точки противника, иначе может сорваться операция по освобождению Крыма.

Командир полка добавила, что враг блокировал десант на крымском берегу. Положение десантников было очень тяжёлым: с суши подступы к «пятачку», где боролись десантники, прикрыты немецкими зенитками, а с моря – огнём вражеских катеров. Кроме того ветер просто ураганный. Большие самолёты не могут помочь, имея скорости, не позволяющие прицельно накрыть огневые точки противника. Это могли сделать только медленно летящие машины.

– Дорогие девушки, гвардейцы, я не имею права приказать вам подняться в воздух в такую погоду, но, если среди вас есть добровольцы, шаг вперёд!

Лётчицы и штурманы все, как одна, сомкнутым строем сделали решительный шаг вперёд. Началась страшная и очень опасная борьба против лютого врага и лютой погоды. Первый самолет с трудом поднялся в воздух, в холодную мешанину снега с дождём. Это был экипаж заместителя командира полка и флаг-штурмана полка, считавшийся самым опытным и выносливым. Через две-три минуты начали взлетать другие экипажи. Лететь пришлось на самой низкой высоте, почти касаясь злых волн, которые стремились захлестнуть маленькие самолёты-тихоходы. Борясь со шквальным ветром, самолёты друг за другом сбрасывали бомбы на вражеские позиции, и многие огневые точки замолкали…

Последовавшие сутки не принесли лётной погоды, а ведь на захваченном десантниками «пятачке» нужна была постоянная поддержка и помощь небесных тихоходов: чтобы сбросить десантникам мешки с продовольствием, патронами, нужна была исключительная точность. Мешки подвешивались к бомбодержателям, но, будучи очень тяжёлыми, создавали в полёте большую сопротивляемость.

Немцы не спали. Их прожекторы рыскали по волнам пролива, по тяжёлым низко висящим тучам, стремясь поймать самолёты в свою «паутину». Снаряды рвались со всех сторон, а ветер, обезумев, пытался сбить летчиц с курса. Так и летали в полнейшей (если не считать лучей прожекторов) темноте, пока на земле не обозначались световые сигналы-ориентиры. Машина над целью! Её подбрасывало вверх, потом ещё раз – это отрывались тяжёлые мешки, падавшие во дворе школы, где размещались десантники. Иногда машина летела так низко над школьным двором, что морские пехотинцы слышали пожелания девушек, которые звонкими голосами кричали: «Полундра! Держись!»

А днём на дороге, которая змеилась вдоль взлётной полосы, беспрестанно двигались наши войска. Несмотря на адскую штормовую погоду, лётчицы выходили на дорогу, чтобы напутствовать бойцов…

Однажды на дороге появилась колонна морской пехоты. И вдруг тихая, скромная, светлоглазая и миловидная лётчица, наша подруга Нина, бросилась к колонне, отчаянно крича: «Оле-е-г! Олежка!». Высокий спортивного вида морпех оглянулся и выскочил из строя, крикнув командиру: «Я сейчас! Минутку! Догоню!» Он кинулся к девушке: «Нина! Ниночка! Как же так? Ты тоже на фронте? Ты знаешь, куда мы идём? Может, уже больше никогда и не увидимся!» Нина тихо, взволнованно отозвалась, что знает, куда он идёт, что ночью полетит к ним на «пятачок» с подарками: едой, боеприпасами... Она вынула из кармана электрический фонарик, дала его Олегу и сказала: «Как услышишь звук мотора самолёта, посмотри на небо, на машину. Если я буду в ней, то ты увидишь три световых сигнала фонарика. Включай свой и отвечай мне тем же. Так мы будем знать, что ещё оба живы. Запомни – мигни три раза фонариком. Мой милый, дорогой Олеженька! Я очень, очень люблю тебя! А теперь догоняй своих!».

 Она ещё раз крепко обняла любимого, поцеловала его, улыбнулась и повторила: «До встречи в небе!..». Олег, едва сдерживая волнение, крепко обнял девушку, поцеловал, крикнул: «До встречи на том берегу!» и побежал догонять своих.

А Нина... Она рывком расстегнула шинель (сверкнули многочисленные медали и ордена), шатаясь, пошла прочь с закрытыми глазами, из которых градом катились слёзы… Подруги-лётчицы остановили её, запахнули шинель и очень ласково постарались успокоить. Чтобы отвлечь девушку, задали ей вопрос о морпехе. Нина рассказала лётчицам, что Олег – её школьный товарищ, что они давно любят друг друга. Подруги заволновались: «Ты же свой фонарик ему отдала, а вдруг полетишь сегодня ночью, возьми!» Девушки протягивали Нине фонарики. Нина взяли один и взволнованно сказала: «Господи, как же хорошо, что вы есть, и что мы – все вместе – одно целое». Она снова залилась слезами. Подруги успокаивали её, как могли, но Нина тихо произнесла: «Я же понимаю, на что он пошёл...».

Девушки относились с большим уважением к её чувству, каждое утро после ночных полётов на крымский берег спрашивали у Нины, был ли сигнал с земли. И когда она, немного смущаясь, отвечала: «Да!», поздравляли её и желали видеть сигналы ещё долго, долго.

Много ночей девушки летали к десантникам. Не обошлось и без потерь... Из одного из полётов не вернулся на аэродром экипаж Нины. Девушки приуныли. Как там её Олег? Живой ли? Решили поддерживать его в вере, что Нина жива: во время следующих полётов один из самолётов посылал тройной световой сигнал. Экипаж внимательно следил за землей, вернее, темнотой под крылом, внизу. Если внизу появлялся слабенький огонёк фонарика, девушки тихонько вскрикивали: «Ура!». Но однажды ночью земля не подала тройного сигнала фонарика. Лётчицы поняли, что случилось…

Керченский десант стал историей, и никто уже не помнит того ужасного шторма и даже не догадывается, что тогда погибла большая и прекрасная любовь... Плохо помнят люди и то, что бесстрашные летчицы отдавали свои жизни не только за Керчь, но и за Багерово, и за Эльтиген, и за другие города и села Крымского полуострова, что они еженощно бомбардировали фашистов и на Сапун-горе, и на мысе Херсонес.

Отдадим же должное их памяти!

Макушева Светлана Павловна, кандидат филологических наук, доцент, участник Великой Отечественной войны, участвовала в боях за освобождение Крыма и Севастополя.

Севастополь, 2012 год