Об отцах-командирах откровенно

Солодовников Николай Александрович,
полковник м/с в отставке

БУДУЩИЙ КОМАНДУЮЩИЙ

            Вице-адмирал Акимов Владимир Ильич. В описываемый период – капитан 1 ранга, командир  бригады советских кораблей в пункте базирования. 

Был он крупного крепкого телосложения, со светлыми глазами и светлыми прямыми волосами. За саксонскую внешность среди офицеров и матросов он был известен как «Курт». Был предельно строг и официален. Для всех, кто находился в пункте базирования, им был заведен единый распорядок дня, в том числе и для офицеров  штаба. Последние были явно не в восторге от этих новшеств и с нетерпением ожидали плановой замены командира. И мне пришлось однажды быть участником служебного совещания у командира бригады. Повод для совещания был трагический – гибель матроса от отравления метиловым спиртом, приобретённым на берегу. Вопреки ожиданию, комбриг был краток, никакого разбора результатов служебного расследования. За столом, рядом с комбригом сидел радиотелеграфист с передающим устройством. При  присутствующих комбриг продиктовал телеграмму в Главный штаб о гибели матроса при исполнении обязанностей военной службы. Такая формулировка предполагала соответствующее погребенье, пособие родителям и т.п. Кто-то из прикомандированных эпидемиологов попытался вставить  возражение в связи с небоевой гибелью, но, когда комбриг взглянул на говорящего,  тот поперхнулся на полуслове. Откуда бедолаге доктору было знать о великой  солидарности моряков, особенно при трагических обстоятельствах. Не могли же нелепая случайность и злой умысел врагов навсегда перечеркнуть  память о простом матросе, честно служившем Отечеству.

            Капитан первого ранга Акимов В.И. вскоре стал заместителем командующего эскадрой, а затем и командующим.

ШАПКА – НЕВИДИМКА

            Контр-адмирал Зуенко Сергей Павлович, начальник АСС ВМФ, в январе 1973 г. был одним из руководителей операции по  снятию с мели ВТР «Иргиз» в зоне турецкого острова Мармара. По службе я с ним не сталкивался, но к знакомству привёл курьёзный случай во время вышеуказанной спасательной операции.

            Однажды вечером в медпункт зашёл помощник командира и посетовал на ситуацию. Дело в том, что контр-адмирал С.П. Зуенко дал ему задание найти зимнюю шапку 60-го размера, так как в спешке оставил свою в Москве. На вещевом складе  судна такого размера не было, а, согласно  личной вещевой карточке, такой размер шапки был только у меня. Я вообще никогда не жадничал, но здесь что-то подвигло меня на принцип, короче, шапку я старпому не дал. Ночью, собираясь на вахту, не глядя, схватил  шапку и…, моя голова в шапку не  втискивалась. Включил свет – шапка не моя. На подкладке – фамилия помощника. Я даже восхитился таким вероломством: «Ну и помоха, ну сделал…». Шапку я, конечно, незаметно подбросил в каюту помощника и… забыл. После был заход в Бургас, потом в Варну и, наконец, первое утро дома – в Стрелецкой бухте. Я по каким-то делам топтался у камбуза, как услышал со спины быстро приближающиеся шаги. В следующее мгновение чья-то рука хлопнула меня по плечу со словами: «Спасибо за шапку, доктор!». Это контр-адмирал С.П. Зуенко покидал корабль. «Служу Советскому Союзу!» - отрапортовал я ему вслед. Когда я возвратился в амбулаторию, увидел свою шапку, на том же самом месте, откуда и исчезла.

            В каком ещё роде войск возможны такие неожиданные стыковки? 

МОРСКОЙ ПОРЯДОК НА БЕРЕГУ

            Именно к этому стремился командир 409-го Отдельного Дивизиона Аварийно-спасательных судов капитан второго ранга Олег Степанович Крот.

            Расположенный в глубине Стрелецкой бухты, с порослью камыша на мелководье, с небольшими судами, без вооружения и других боевых атрибутов, 409 ОДАСС не впечатлял военной мощью подобно кораблям на Минной или в соседней дивизии ОВРА. Тем не менее, с моря, привлекал взгляд уступчатый береговой склон с расположенным на самом верху зданием штаба, террасной площадкой, дорожками, выбеленными бордюрами, беседкой, строевым плацем, аккуратными постройками. Иногда картину дополняла  стройная фигура комдива, который, если его не увозил автомобиль, отслеживал выполнение распорядка на территории дивизиона.  Встречаться с ним в это время было крайне нежелательно, так как при этом необходимо было бы аргументировано доложить о причине нахождения вне своего заведования. Аргументы оказывались, в большинстве своём, неубедительными. Особенно трудно было объяснять причину нахождения у КПП. К примеру, матросам, направлявшимся в увольнение, необходимо было быть готовыми доложить программу увольнения. Если целью увольнения было кино типа «Фанфан-Тюльпан», то в ста процентах случаев увольнение в город заканчивалось и продолжалось на корабле просмотром военных фильмов. В то же время, в серьёзных случаях, комдив обладал завидной выдержкой и терпением, в том числе и в отношении лиц, допускавших дисциплинарные проступки.

            О галантности комдива в общении с представительницами прекрасного пола ходили легенды.  Однажды на СС-26 ожидали представителей КБ. «Представителем» оказалась элегантная женщина «бальзаковского» возраста. Она появилась у причала в сопровождении комдива. Судя по далеко не будничному образу – к встрече с моряками готовилась не наспех. Комдив вежливо пропустил даму вперёд, отстав на несколько шагов.  Дама на шпильках стала подниматься по сходне. Всё было спокойно до тех пор, пока нога комдива не наступила на сходню. В это мгновенье КВП, очень крупный матрос-водолаз Соловьёв, со всего своего богатырского здоровья взревел: «Смирррна»!!!  Женщина инстинктивно пригнулась и застыла, лицо перекосил ужас. Комдив прыжком настиг даму и, поддерживая, помог ей взойти на борт. Женщина долго не могла прийти в себя, и комдиву пришлось задействовать всё своё обаяние, чтобы её успокоить. Не обошлось без бокала шампанского. Эх, мужланы-мориманы!

К МОРЮ ПРИПИСАН НАВЕЧНО

            Наверное, так  можно определить жизненный путь командира СС-26 капитана третьего ранга Виктора Ивановича Коптяева – от матроса до капитана 2 ранга.

            Без фуражки с «дубами» и нашивок на рукавах трудно было распознать в этом невысоком, чуть сутулом человеке волевого, проницательного, властного командира. Пройдя все ступени военно-морской иерархии – от юнги до командира, зная особенности и тонкости межличностных взаимоотношений моряков, он был авторитетом при решении любых вопросов – как служебных, так и личных. С начальством был лоялен, но произвола не допускал. Я был свидетелем, когда, в период событий с «Иргизом», командир достаточно резко остановил представителя главного штаба, пытавшегося отдавать распоряжения матросам, противоречащие задачам, поставленным командиром. Дипломатические способности командира часто использовались командованием для налаживания отношений с администрацией и военными в портах иностранных государств. Мерилом соответствия того или иного члена команды судна для командира была способность выполнять поставленные задачи, другими словами – деловые качества. Среди членов экипажа были лица,  от которых «избавлялись» командиры других кораблей по причине склонности к дисциплинарным проступкам на берегу. Нашего командира такой «анамнез» особо не впечатлял. У него были свои методы воспитания. Провинившихся командир не вызывал, не «строил», а ставил или усложнял им служебные задачи и как будто бы совершенно не увязывая с очередным происшествием. Если задача будет выполнена в срок и качественно, командир даже не вспоминал о происшествии. Но это вовсе не означало, что он  забыл.   Командир, при необходимости, корректировал поведение подчинённых незаметно от окружающих, по своему, только ему одному известному плану. Таким же образом сдерживал и гасил конфликты, ставил на место выходивших «за рамки». В период походов занимал свободное время личного состава коллективными мероприятиями (организационными, спортивными и т.п.). «Высшей мерой» наказания был смятый в комок обрывок газеты, брошенный перед нерадивым членом команды.  Обладая крепким практическим умом и компетенцией в вопросах материально-технического обеспечения, он был истинным «хозяином» судна. Продуктивность стиля работы командира подтверждалась высокой результативностью, надёжностью деятельности личного состава СС-26, что выражалось в высоких оценках командования, популярностью судна среди моряков.

            Прослужив в ВС около 30 лет, могу также отметить, что СС-26 под командованием В.И. Коптяева – единственная воинская часть, среди мною пройденных,  где положение Устава внутренней службы об обязанности начальника проявлять заботу о подчинённых исполнялось реально.