Капитан 2 ранга Горбунов Владимир Иванович, выпускник ОПТВ Ленинградского ВВМИУ ( г. Пушкин) 1975 года, водолазный специалист Северного флота в 1988-1993 гг., глава муниципального образования г. Абдулино и Абдулинского района Оренбургской области в 2000—2004 гг.
Из книги "Водолазное братство"
Как писал в
своей статье «Дети ЭПРОНа» Александр
Калько в газете «Слава Севастополя»: «…
нас, людей ежедневно рисковавших жизнью при погружениях на различные глубины и
побывавших в нешуточных переделках под водой, не просто усадить за письменный
стол...» и заставить писать воспоминания о своих боевых товарищах, о матросах и
старшинах срочной службы, проходивших сотнями через наши руки за годы военной службы,
которых приходилось обучать до уровня высококлассных специалистов и вместе
выполнять поставленные задачи под водой.
Так как любая большая
дорога начинается с первого шага, то правильнее всего, видимо, начать рассказ о
себе со своей биографии.
Родился я в начале
марта 1952 года в Оренбуржье, далеко от морей и океанов, но мечтал о море с
детства. На то были весомые причины. Мой родной дядя, Александр Егорович Горбунов, проходил службу
на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте водолазом-инструктором в звании
мичман. Приезжая в отпуск, много рассказывал о тяжёлой и в то же время
романтичной для меня профессии водолаза. Насколько тяжёл водолазный труд и
рискованна эта профессия, я узнал потом, когда сам «влез в эту шкуру» -
скафандр тяжёлого универсального вентилируемого снаряжения УВС-50М, на нашем
профессиональном сленге называемом «трёхболтовкой».
В 1944 году, за год до
окончания Второй мировой войны, мой дядя был призван на Черноморский флот и
зачислен в школу водолазов, базировавшуюся в то
время в Балаклаве в Крыму. После окончания школы был направлен в 119
Аварийно-спасательный отряд Балтийского флота. В 1945-1946 годах он участвовал
в разминировании Клайпедского порта от вражеских мин и боеприпасов. Награждён
орденом «Отечественной войны» II
степени, медалями «За боевые
заслуги», «За победу над Германией» и другими наградами. Около тридцати лет
своей жизни посвятил водолазной службе и
Балтийскому флоту. Кроме того, был талантливым художником и в свободное время
писал картины.
Что касается меня, то я
после окончания школы в 1968 году уехал в Астрахань и поступил в ГПТУ №2
речного флота. В апреле 1970 года,
окончив названное училище с отличием, я был зачислен мотористом-матросом
на сухогрузное судно «Адмирал Макаров» Волжского объединённого речного пароходства.
20 ноября 1970 года
Кировским районным военным комиссариатом города Астрахани был призван на
Черноморский флот.
Помню, когда нас поздним вечером привезли в экипаж
города Севастополя, моросил дождь. Утром следующего дня нас стали распределять по будущим военно-учебным
специальностям. В начале меня чуть не запихнули для службы мотористом на
дизельных подводных лодках, учитывая мою специальность на гражданке. Но я
упросил офицера, занимавшегося распределением, направить меня в школу
водолазов. Казалось бы, цель достигнута. Однако путь к профессии водолаза
оказался тернистым.
По прибытии в школу водолазов меня зачислили в 4-ю роту в
отделение такелажников. Командиром роты был капитан 3 ранга Тихов, а командиром
взвода - старший лейтенант Ногинов. Моему разочарованию не было предела.
Начался курс молодого
бойца с изнурительными строевыми занятиями.
До принятия военной присяги оставался месяц, и я решил не терять времени
даром. Писал рапорты на имя начальника школы капитана 1 ранга Зотова о переводе
меня во 2-ю роту водолазов-глубоководников и письма своему дяде, дабы он
походатайствовал о продолжении водолазной династии. И надо с благодарностью
отметить, командиры не стали препятствовать горячему желанию учиться по
специальности «водолаз – глубоководник».
И вот моя мечта
сбылась. Я был переведён во 2-ю роту водолазов-глубоководников, командиром
которой был капитан 3 ранга Старосельский, старшиной роты – мичман Кочнев,
командиром нашего взвода был капитан-лейтенант Данильченко.
Надо отдать должное
этим офицерам и мичманам. Это были
настоящие отцы-командиры, знатоки своего дела, не страдающие
комчванством, вникающие в судьбу каждого курсанта.
Началось кропотливое
освоение специальности и практическая подготовка на водолазном полигоне
Карантинной бухты Севастополя, надёжно закрытой от штормов. Уникальная база с
множеством водолазных постов, затопленными макетами на грунте,
учебно-тренировочным глубоководным комплексом, имитирующим глубоководные
водолазные погружения. Но самая важная часть всего учебного процесса – почти
вековые, на тот период времени, традиции, передаваемые из поколения в поколение
военных водолазов.
Некоторые курсанты
нашей роты, такие как Георгий Гетманец, Володя Фальков, Валерий Карагусов после
окончания школы водолазов сразу же уехали поступать в Ленинградское Высшее
военно-морское инженерное училище в г. Пушкин (Царское Село) для продолжения
учёбы и будущей
карьеры.
Я же, окончив школу
водолазов с отличием, оправдал доверие своих командиров и, получив квалификацию
«водолаз-глубоководник», «оператор спасательного колокола», был направлен для
прохождения срочной службы на Дважды Краснознамённый Балтийский флот.
После прибытия в город
Лиепая меня встретил дядя и поздравил с продолжением водолазной династии. В
Лиепае группу прибывших водолазов-глубоководников распределили по спасательным
судам подводных лодок. Меня с моими приятелями
Володей Бондаревым, Василием Сахановичем, которые, кстати, потом
остались на сверхсрочную службу, а также Володей Несмачным направили для дальнейшей срочной службы на СС «Владимир
Трефолев» проекта 527, который проходил модернизацию в городе Николаеве на
судостроительном заводе имени 61 Коммунара. Кораблём командовал в то время
капитан 3 ранга Морозов, командиром группы водолазов-глубоководников был
лейтенант Анисей Иванович Содель, а Аварийно-спасательную службу корабля
возглавлял старший лейтенант Зябликов Николай Дмитриевич.
Нахождение корабля в
ремонте позволило досконально, как говорится, в разобранном виде изучить
устройство корабля, материальную часть глубоководного водолазного комплекса и
обслуживающие его работу технические средства. В будущем мне это во многом
пригодилось. Когда ты начинаешь осваивать свою профессию будучи ещё в
матросской робе, дальнейший путь становится более понятным и осознанным.
Поэтому, когда Николай
Дмитриевич Зябликов, имевший на меня большое профессиональное влияние,
предложил мне не останавливаться на достигнутом и поступать в Ленинградское
Высшее военно-морское инженерное училище на Отделение подготовки
техников-водолазов, я принял его предложение не колеблясь. Этот человек сыграл
решающую роль в моей будущей судьбе, за что
я ему премного благодарен.
Успешно сдав
вступительные экзамены, я стал курсантом вышеназванного училища. Николай Дмитриевич всегда интересовался моей
учёбой, будучи в Ленинграде вместе со своим однокашником Иваном Вербой всегда приезжал в родное училище в
город Пушкин и наказывал мне, чтобы я обязательно после выпуска возвращался
на свой корабль.
Учиться мне было проще,
так как на старшем курсе учились мои друзья из 2-ой роты
водолазов-глубоководников: Георгий Гетманец, Валера Карагусов, Володя Фальков,
Сергей Гринаковский, поступившие в училище сразу после окончания школы
водолазов. Со мной начали свой путь к лейтенантским погонам Анатолий
Персидский, Павел Алексейцев, Виктор Дон,
Виктор Згурский, Валерий Збирня, Александр Пересторонин, Евгений
Невмержицкий, Владимир Новожилов, Николай Гуськов, Александр Федянин, Николай
Варакута, Владимир Карпович, Валерий Антонов, Сергей Сиротенко и Василий
Яськов.
После окончания училища
мы все разъехались по флотам и флотилиям Военно-морского флота могучей страны –
Союза Советских Социалистических Республик, развал которой нельзя простить
нашим правителям, из-за которых сегодня льётся столько крови. В 2015 году наш
выпуск будет отмечать свое 40-летие со дня окончания училища, присвоения высшей
квалификации «водолазный специалист» и офицерского звания «лейтенант
корабельного состава». К сожалению, не все из нашего класса дожили до этого юбилея. Нет сегодня среди нас
Николая Гуськова, Анатолия Персидского, Владимира Новожилова и Александра Федянина.
Согласно распределению
после выпускного офицерского бала мы с Сашей Федяниным получили на руки предписание по завершению отпуска явиться в распоряжение Управления кадров Северного флота.
Таков был порядок. Мы своими судьбами
не распоряжались. Тогда в училище на стенде политотдела были написаны крылатые
слова главнокомандующего Военно-морским флотом адмирала флота Советского Союза
(было в то время такое воинское звание) Сергея Георгиевича Горшкова: «Жизнь
курсанта принадлежит государству».
Я был рад такой удаче,
так как к тому времени СС «Владимир Трефолев» был передан с Балтийского флота
на Северный. Но радоваться пришлось недолго. Вакансий по моей специальности не
только на «Владимире Трефолеве», но и на других кораблях бригады не было. Мне два месяца пришлось занимать непрофильную
должность командира электромоторной группы электромеханической части СС
«Агатан» и готовить материальную часть к переходу для несения боевой службы на Кубу,
которая являлась зоной ответственности Северного флота.
Николай Дмитриевич
Зябликов меня успокаивал и обещал при появлении вакансии командира группы
водолазов-глубоководников походатайствовать о переводе на СС «Владимир
Трефолев», всё-таки родной корабль, с него начиналась морская служба. Но шло
время, вакансий не появлялось. Мне предложили должность помощника командира
корабля по комсомольской работе, от которой
я категорически отказался.
После чего меня отправили в Беломорскую военно-морскую базу Северного
флота в город Северодвинск Архангельской области командиром группы
водолазов-глубоководников спасательного судна подводных лодок «Хибины» проекта
532. Для меня это было ударом «ниже
пояса», так как корабли этого типа я считал уже пройденным этапом, а
организацию и технологию глубоководных погружений на них - архаичными. И в
водолазной школе, и на практике, и на стажировках в училище мы погружались именно с таких
типов кораблей. Это совсем не означало, что к этим «кораблям-дедушкам» мы
относились без должного уважения. Просто мы уже были «заряжены» для службы
на новых кораблях и более современных
глубоководных водолазных комплексах.
На кораблях проекта
527 использовалась более
усовершенствованная технология глубоководных погружений (вертикальная стыковка
водолазного колокола с барокомплексом, поточная система перевода водолазов и
спасённых подводников затонувшей подводной лодки из отсека в отсек,
рабочая камера РК-680 с глубиной
погружения более 500
метров и манипуляторным устройством, модернизированный
комплекс спуско-подъёмных устройств подводных обитаемых снарядов). На кораблях этого проекта также были размещены тяжёлое
рейдовое оборудование (ТРО) для самостоятельной и экстренной постановки на
полигоне водолазных работ.
О системе динамического
позиционирования корабля мы тогда и не мечтали. Но в 70-е годы прошлого века
это было лучшим. Поэтому мое разочарование можно было понять. Я тогда
по-доброму завидовал своему другу Георгию Гетманцу, с которым, как я уже
говорил, мы с первых дней службы, начиная с Севастопольской школы водолазов,
шли по этому тернистому, сложному и увлекательному пути.
По прибытии на Северный
флот его служба началась сразу же на корабле проекта 527–п СС «Алтай» в
должности командира группы водолазов-глубоководников. Начальником службы у него
был тоже выпускник ОПТВ нашего училища Панов Николай Николаевич. Впоследствии
его перевели с Северного флота в город Вологду для прохождения дальнейшей
службы начальником центрального склада аварийно-спасательного и водолазного имущества ВМФ.
А на его должность, по прошествии определенного
времени, был назначен его однофамилец Панов Иван Дмитриевич,
выпускник ОПТВ 1976 года.
По прибытии в город
Северодвинск я представился дивизионному начальству и командиру корабля
старшему лейтенанту Горьковому Юрию Ильичу.
В море на СС ПЛ
«Хибины» мне пришлось выйти всего один раз для обеспечения заводских испытаний
атомной подводной лодки. Затем корабль поставили в ремонт на Соломбальский
судоремонтный завод города Архангельска. Глубокая осень 1975 года, переходящая
в зиму, не сулила ничего хорошего: ремонтные будни, унылая служба, повседневное
обеспечение ремонтных и огневых работ, дежурство по кораблю и поиск моряков в
«самоволках».
Весной 1976 года на
Северном флоте начались учения под кодовым названием «Плёс». Театром
разворачивающихся действий было Белое море, а затонувшим объектом - дизельная
подводная лодка 613 проекта. Для выполнения глубоководных работ по теме «Плёс»
на глубине 120 метров из Главной базы было направлено спасательное
судно «Владимир Трефолев». Меня откомандировали на этот корабль, но только лишь
для участия в глубоководных водолазных работах.
Фортуна снова
повернулась ко мне лицом: на борту встречал знакомый экипаж, Зябликов Николай
Дмитриевич, флагманский водолазный специалист бригады капитан 3 ранга Кашенок
Иван Иванович, начальник медицинской службы – врач-спецфизиолог Сухоруков
Виктор Семёнович. Работа была напряжённой и в то же время интересной.
Не
могу не вспомнить несколько эпизодов из этой подводной одиссеи.
Лодка уже лежала на
глубине. Её затопили, наглухо задраив отсеки и заполнив водой цистерны главного
балласта, естественно, без экипажа. Мёртвым якорем служил 100-тонный массив,
соединяемый стальным тросом с подводной лодкой.
Перед экипажем СС «Владимир Трефолев» стояла, если
коротко сформулировать, задача:
1. Освободить лодку от мёртвого якоря.
2. Подсоединить к эпроновским выгородкам
подводной лодки шланги подачи воздуха для продувки цистерн главного балласта.
3. Завести
захваты штоковых устройств ШУ-200 на штоки затонувшей подводной лодки для
последующей заводки 200-тонных судоподъёмных понтонов.
4. Осуществить судоподъёмную операцию по подъёму
затонувшей подводной лодки с грунта на поверхность.
Я больше работал под
водой, так как на боевых постах и командном пункте спусков водолазов (КП) был
задействован штатный состав водолазной группы корабля. Как-то со мной в паре
погружался старший водолаз З. Наша задача заключалась в подсоединении к носовой
эпроновской выгородке затонувшей ПЛ шлангов подачи воздуха в цистерны главного
балласта.
Облачившись в скафандры
тяжёлого глубоководного снаряжения ГКС-3М, мы перешли с палубы корабля в
водолазные беседки для проверки на герметичность. У борта в полупогружённом
состоянии нас ждал водолазный колокол. Погода была ясной, море спокойным. Мы
проверились на герметичность и, оставив беседки, расположились на крыльях
платформы водолазного колокола. Взяв шланг-кабели (системы жизнеобеспечения
водолазов) на стопор, доложили на КП спусков о готовности к погружению.
Сверху поступила
команда командира спуска о начале погружения. Мы, наблюдая друг за другом,
через каждые 10 метров
погружения докладывали о своём самочувствии. По ходу погружения нас переключили
с дыхания воздухом на воздушно-гелиевую смесь, включили подводное освещение и
увеличили скорость погружения до «полной».
На глубине 100 метров поступила
команда оператора поста связи: «следить за грунтом и объектом». Вскоре
показался темный силуэт затонувшей подводной лодки, выхваченный лучом
глубоководного светильника. Я передал
командиру спусков на корабль замедлить погружение. До палубы лодки оставалось 5 метров, 3 метра, 1 метр. «Стоп спуск»,-
скомандовал я. Платформа с колоколом остановилась, слегка качнувшись на
направляющих. «Глубина 118 метров», - услышал я голос оператора.
По команде с корабля мы
осмотрелись, доложили обстановку и приступили к работе. Второй водолаз сошёл с
платформы на палубу затонувшей ПЛ. Я
остался на платформе водолазного колокола обеспечивать безопасность работы второго
водолаза.
Температура воды у грунта плюс 4 градуса.
Вокруг сплошной мрак и холод. В шлеме только лёгкий шум работы инжектора,
подающего дыхательную смесь в скафандр, и редкие запросы оператора связи о
самочувствии. Через некоторое время я
услышал в шлеме голос командира спуска: «Второй запутался, работу
выполнить не может. Оказать помощь,
доставить второго на платформу». В луче глубоководного светильника я видел
силуэт второго водолаза, но ничего подозрительного не заметил.
Я сошёл с платформы на
палубу лодки, подошёл к второму водолазу, взял его за правый рукав скафандра и
с изумлением обнаружил, что там нет руки. Я лихорадочно прощупал весь рукав от
рукавицы до плеча, но руки так и не
обнаружил. Освободив шланг-кабель второго водолаза, зацепившегося за крышку
выгородки, я помог второму водолазу
вернуться на платформу и занять своё место. Сам же вернулся на лодку,
выполнил работу, затем помог второму водолазу зайти в водолазный колокол и взял
его и свой скафандры на подвес. Колокол с нами медленно уходил от лодки к
поверхности.
Я ощупывал рукав
второго водолаза и по-прежнему не обнаруживал в нём руки. В иллюминатор
шлема я наблюдал спокойное выражение
лица второго водолаза. На корабле никто
никакого беспокойства о самочувствии
второго водолаза не проявлял. Молчал о казусе и я. Когда наступил момент
переходить на дыхание воздухом, я
отдраил (открыл) по команде с корабля иллюминатор шлема второму водолазу и закрыл клапан затопления колокола.
В колокол стали подавать воздух и отжимать воду. Второй мне что-то кричал и показывал левой
рукой на мой иллюминатор шлема. Из-за шума подаваемого под давлением воздуха я
ничего не слышал, только понял, что нужно себе отдраить (открыть) иллюминатор
шлема.
Отдраив иллюминатор, я
спросил второго водолаза:
- Где рука?
- Какая рука? – ответил
он.
- Твоя правая рука?
- Здесь, – и показал свою правую руку в иллюминатор
шлема.
Мы отсоединили
шланг-кабели от скафандров и закрыли крышку водолазного колокола. Начался
безостановочный подъём на поверхность. После стыковки водолазного колокола
с шахтой приёмного отсека и нашего
перехода в жилой отсек корабельного барокомплекса второй водолаз мне поведал
историю своего погружения. Оказалось, в ходе погружения второй водолаз
почувствовал затруднение в продувании ушей. На малой скорости погружения было
терпимо, напряжение мышц шеи и широкое раскрывание рта помогали справляться с
проблемой. Но когда скорость погружения
увеличилась, боль в ушах становилась нетерпимой. Используемый водолазами приём
продувки не помогал. Останавливать
погружение он не решился. Могли отменить погружение и поднять водолазов на
поверхность, а это уже прокол. Поэтому
водолаз З., увеличив байпасом переднего груза объём скафандра до максимума,
вытащил правую руку из рукава водолазной рубахи, протиснул её в шлем и, зажимая
нос пальцами, обеспечил себе безболезненное погружение. С приходом на лодку
вернуть руку в рукав водолазной рубахи у него не получилось. Пытаясь выполнить
работу одной рукой, выбился из сил, да ещё зацепился за крышку выгородки
шланг-кабелем. Самостоятельно освободиться от зацепа не смог, о чём доложил
командиру спусков. Вот такой случай приключился с водолазом З., закончившийся
для нас обоих весьма и весьма удачно.
Работы
продолжались. В одно из плановых
погружений мне предстояло заложить кумулятивный заряд на стальной трос мёртвого
якоря, соединяющего его с буксирным устройством затонувшей подводной лодки. Я
не буду подробно описывать технику глубоководного погружения. Профессионалу
этот процесс хорошо знаком, а для
обычного читателя я постарался, насколько мог, описать его выше.
Погрузившись со своим
напарником на глубину 120 метров, я удачно сошёл
с платформы на массив мёртвого якоря и закрепил заряд в расчётном для подрыва
месте. Пока я выполнял эту работу,
платформу течением слегка отнесло от массива, но я успешно смог вернуться
обратно за электродетонатором. Взяв электродетонатор у своего напарника,
обеспечивающего мою работу и безопасность, я увидел, что платформу с колоколом
отнесло течением от массива ещё дальше, метра на два.
Набрав объём скафандра,
я решил не медлить и, как я предполагал,
при нулевой плавучести легко смогу перейти с электродетонатором на массив. Но
мой расчёт оказался неверным и я, не
достигнув цели, сполз по стене массива и погрузился по шлем в холодный жидкий
ил. В иллюминаторах шлема сразу же жутко потемнело. Луча глубоководного светильника не было
видно. Создалось такое впечатление, что
я оказался в бездне. Дыхание стало
частым, на лбу появилась испарина. Я ручкой байпаса провентилировал
скафандр, в шлем большими порциями
поступала воздушно-гелиевая дыхательная смесь. Дыхание восстановилось. Я
попробовал двигаться, но ил затруднял мои движения.
Ориентиром служила
стена массива. Набрав объём скафандра, я медленно начал всплывать, освобождаясь
из илистого плена. Показалось жёлтое пятно света, излучаемого глубоководным
светильником. Барахтаясь и усиленно работая руками, я поднял столько мути, что
практически ничего не видел. Естественно, я не мог видеть и самого заряда.
Ползая по массиву, прощупывая руками участок за участком, я все-таки смог
нащупать заряд и вставить электродетонатор.
С чувством исполненного
долга стал возвращаться на платформу водолазного колокола, но сил перейти на
нее у меня не было и я повис на шланг-кабеле под платформой. Напарнику пришлось меня за шланг-кабель
затаскивать на платформу. Наша работа подтвердила необходимость парных
погружений водолазов-глубоководников, основанных на взаимовыручке, парной
страховке и особой дружбе.
Расположившись на своих местах платформы
колокола и отдышавшись, мы доложили на корабль о готовности к подъёму. Мне дали
команду следить за сапёрным проводом, идущим с корабля к заряду, и после
удаления его от платформы готовиться к заходу в водолазный колокол. Но провод
почему-то постоянно находился рядом. Я начал разбираться в причине. Оказалось,
что «прошил себя», то есть пропустил в условиях плохой видимости детонатор с
проводом в слабину между шлангом и кабелем. Повторюсь, видимости из-за
поднятого ила практически не было, и работать с зарядом пришлось на ощупь.
Я остановил подъём, доложил о
сложившейся ситуации. Шли минуты. На корабле совещались. Наконец, поступил
запрос о возможности переустановки электродетонатора. Времени на повторную
операцию оставалось только 20 минут. В случае задержки подниматься придётся по
аварийному режиму. Другого выхода нет, нужно было исправлять ошибку. Платформа
с нами снова пошла вниз на глубину. Муть улеглась. Ошибка была исправлена.
Командование, увидев
мои возможности, рвение и способности к выполнению поставленных задач, решило
меня забрать в Главную базу Северного флота. Я, честно говоря, не ожидал
такого поворота событий и надеялся наконец-то оказаться в составе родного
экипажа СС «Владимир Трефолев». Этот корабль был спущен на воду со стапелей
судостроительного завода им. 61
Коммунара в городе Николаеве в феврале 1961 года. Первоначально его назвали
СС-87. 3 сентября 1962 года на борту корабля был поднят флаг ВМФ и корабль
вошёл в состав Дважды Краснознамённого Балтийского флота и базировался в г.
Лиепая.
Первым
командиром группы водолазов-глубоководников был Рождественский Валерий Ильич,
впоследствии зачисленный в отряд космонавтов и ставший лётчиком-космонавтом. За
полёт в космос ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
С 1964
по 1974 гг. корабль носил звание «Отличный». Корабль с честью выполнял
поставленные командованием флота задачи: тушил корабельные пожары, снимал с
мели аварийные суда и корабли, выполнял различные судоподъёмные и водолазные
работы, нёс боевую службу в Северной Атлантике и Средиземном море.
Наиболее
примечательными эпизодами боевой и повседневной деятельности корабля и его
экипажа были:
- поиск и
подъём гидросамолёта «Бе-12» в Чёрном море в районе Евпатории;
- снятие с
мели танкера «Баку» в Чёрном море в районе Севастополя;
- поиск и
подъём самолёта «ТУ-95 ЦЦ» в южной части Атлантического океана в районе
Нью-Фаундленской балки;
- поиск и
подъём затонувшей подводной лодки 613 проекта в Белом море с глубины 120 метров;
- поиск и
подъём с глубины 280
метров изделия «Ольха» в Баренцевом море;
- участие в учениях ВМФ «Запад-81»;
- поиск и
подъём в заливе Эс-Салум Средиземного моря «БКЩ-9»;
- поиск и
подъём с глубины 120
метров ракетного катера «Р-82» в Баренцевом море.
Богатая и далеко не полная история корабля говорит
сама за себя. Корабли 527 проекта были удачно спроектированы и востребованы
Военно–морским флотом. Кроме того они имели неограниченный район плавания и
могли выполнять задачи в любой точке мирового океана.
Мое рвение попасть на свой корабль было вполне
обоснованным, где я мог получить большой
профессиональный опыт и, самое главное, возможность заниматься любимым делом.
Однако фортуна резко отвернулась от меня.
В этот период времени другой корабль Северного
флота, судоподъёмное судно «Карпаты» проекта 530 выполняло специальное задание
Министра обороны маршала Советского Союза Гречко под кодовым названием «Ступень».
Перед экипажем корабля была поставлена задача поднять с глубины 129 метров большой
противолодочный корабль «Отважный» проекта 61.
БПК «Отважный» затонул 30 августа 1974 года в
семнадцати милях от мыса Херсонес Чёрного моря Ш 440 43, 0, Д 330
01, 05. Подробно гибель «Отважного» описана в документальной истории морской
катастрофы Каржавина Б.А., поэтому я не буду на ней подробно останавливаться.
Лучше Бориса Александровича, в прошлом военного моряка, я думаю никто эту
историю описать бы не смог.
После успешного завершения подводных работ в Белом
море в августе 1976 года вместо «Владимира Трефолева» меня назначают командиром
группы водолазов-глубоководников СПС «Карпаты» и отправляют на Черноморский
флот, видимо, с учётом уже приобретённого опыта работ на глубинах более 120 метров.
Так я окончательно распрощался с возможностью
проходить офицерскую службу на своём родном корабле.
После назначения я прибыл в Севастополь и влился в
новый для меня экипаж. Кораблём командовал капитан 2 ранга Якушев Дмитрий
Иванович, опытный моряк и классный
командир. Начальником Аварийно-спасательной службы корабля был назначен Валерий
Петрович Борисов, но он в это время был
на боевой службе в Средиземном море на СС «Бештау».
Мне пришлось сразу же включиться в работу,
сдавать на допуск к самостоятельному
управлению группой. Времени на раскачку не было, корабль уже вёл подводные
работы. Большую помощь в освоении техники мне оказывал заместитель командира
корабля по судоподъёму капитан 3 ранга Донец Владимир Михайлович, имевший
квалификацию «водолазный специалист».
Кроме того, я постоянно находился под неусыпным оком
флагманского водолазного специалиста бригады, капитана 3 ранга Адамовича
Михаила Иосиповича и дивизионного водолазного специалиста капитан-лейтенанта
Беспалова Вячеслава Григорьевича. Так что, учиться было чему и было у кого. А
опыт работы в Белом море мне был хорошим подспорьем.
«Карпаты» - уникальный корабль. Я потом понял, как
мне повезло после стольких мытарств.
Водоизмещение
корабля – 5770 т;
Длина
– 130 метров;
Ширина
– 18,6 метров;
Осадка
– 4, 5 – 5,0 метров.
Корабль имел современное вооружение для ведения
судоподъёмных и водолазных работ: два глубоководных водолазных комплекса,
рабочую камеру РК-680, спасательный колокол СК-64, морской телевизионный
комплекс для глубин до 200
метров МТК-200, наблюдательную камеру НК-300 и гини общей
грузоподъёмностью 800 тонн. На крамболе корабля размещалось дополнительное
грузовое устройство грузоподъёмностью 70 тонн.
Корабль был построен на судостроительном заводе им.
61 Коммунара в Николаеве и спущен на воду в 1964 году. Флаг ВМФ был поднят на
борту 19 мая 1967 года. В 1969 году корабль совершил переход из Севастополя на
Северный флот в город Североморск. Там и базировался. Экипаж уже имел опыт
работ в подъёме затонувшей подводной лодки в 1969 году и подъёме подводной лодки-цели с глубины 270 метров на Белом
море.
В 1975 году СПС «Карпаты» по приказу
главнокомандующего ВМФ совершило переход из Североморска в Севастополь для
выполнения работ по подъёму БПК «Отважный».
За недостатком времени, отведённого мне для
написания статьи и из-за болезни, я не буду описывать весь ход подводных работ.
На это уйдет не один десяток страниц машинописного текста. Хочу лишь заметить,
что водолазами-глубоководниками и экипажем корабля с мая 1975 года по май 1978
года был проделан огромнейший по масштабам и уникальности объём подводных
работ.
За данный период времени были остроплены водолазами
и подняты носовые и кормовые антенны РЛС «Турель» и «Ятаган», секретная
аппаратура МР-300, МР-1116, грот-мачта и другие конструкции.
На затонувшем корабле было установлено 7
зарядов-массивов по 12 и 24 тонны. Малый
контейнер вмещал 8 кубометров тротила,
большой – 16 кубометров тротила. Контейнеры с тротилом были обвязаны шнуровыми
зарядами между собой, затем производилась закладка электродетонаторов,
соединённых 160-метровыми кабелями марки КСТГ с соединительной муфтой.
В погреб №6 было засыпано 18 тонн 75-граммовых
тротиловых шашек через заведённую в
погреб водолазами 140-метровую шланговую линию диаметром 150 мм. Смысл этой операции
заключался в том, что шашки, подаваемые под напором воды порядка 8 атм,
рассыпаясь по погребу реактивной бомбомётной установки, займут весь объём
погреба и при подрыве взорвут все глубинные бомбы.
К сожалению,
не обошлось без жертв. При выполнении работы в снаряжении СВГ-200 из-за
неисправности клапана вдоха клапанной коробки погиб классный специалист и
мужественный водолаз Гавюк Роман Тодорович. Страхующий водолаз завёл его в
водолазный колокол, колокол подняли на поверхность и присоединили к
барокамере. В приёмном отсеке барокамеры водолазов ожидали
врач-физиолог лейтенант медицинской службы Астахов Игорь Васильевич и группа раздевания. В течение часа Игорь
Астахов проводил реанимационные мероприятия и
только после появления явных признаков была констатирована смерть старшего матроса Гавюка Романа
Тодоровича. Спустя 40 минут из Севастополя прибыл торпедный катер с
реанимационной группой врачей военно-морского госпиталя, но было уже поздно.
Помимо этого возникла критическая обстановка в жилых
отсеках бортового барокомплекса, где находился я и еще 13
водолазов-глубоководников, проходивших декомпрессию. Вышел из строя один из двух работающих воздушных компрессоров,
запасы воздуха в баллонах были израсходованы на декомпрессию предыдущих пар
водолазов, температура воздуха в отсеках барокомплекса превышала 50 градусов.
Дышать становилось трудно, по телу водолазов градом лился пот. Второй компрессор обеспечивал работу
водолазов-глубоководников под водой.
Через несколько часов компрессор был введён в строй, обстановка в
отсеках барокомплекса после усиленной вентиляции нормализовалась.
Я привёл всего
лишь один короткий эпизод. Водолазы,
выполняя поставленные задачи, ежедневно рисковали своей жизнью, работая на
глубине более 120 метров.
«Отважный» - не малый
корабль, имел наибольшую длину – 144 метра и
ширину – 15,8
метра, полное водоизмещение 4510 тонн. На грунте он
лежал с креном 43 градуса на левый борт, находящийся в погребах боезапас был
небезопасен для производства глубоководных водолазных работ. Каждый этап работ
имел свои сложности и особенности. Поэтому всегда требовались от водолазов
большое мужество, находчивость и инициатива.
Работы были завершены в
декабре 1977 года. Взрыв был назначен на 10 часов утра 26 декабря. Все
свободные от корабельной вахты собрались на верхней палубе и мостике посмотреть
на венец этой сложной и опасной работы.
Погода была пасмурная, шёл мелкий дождь, видимость плохая. В назначенное время
мы увидели над поверхностью моря неправильной формы двугорбый чёрный фонтан
высотой более 50 метров с красными языками пламени. Через несколько секунд
ощутили гидравлический удар по корпусу «Карпат». Вахтенный офицер дал команду
по кораблю: «Осмотреться в отсеках».
Экипаж «Карпат»,
настроенный на скорейшее возвращение в
родную базу в Североморск, был раздосадован решением командования поднять крупные части
взорванного «Отважного». В 1978 года подводные работы были продолжены.
В результате осмотра
останков «Отважного» операторами НК-300, корабль напоминал лишь бесформенное
нагромождение металла. Дополнительно
были остроплены и подняты с грунта артиллерийская установка ЗИФ-67, часть
кормовой надстройки и другие куски металла, классифицировать которые было
трудно. В конце июня 1978 года командованием ВМФ было принято решение о
прекращении работ. БПК «Отважный» перестал существовать не только как боевая
единица флота, но и как физически цельный объект.
Прослужив на «Карпатах»
чуть более 4-х лет, я после гибели
Николая Дмитриевича Зябликова был назначен дивизионным водолазным специалистом,
а в мае 1982 года – флагманским водолазным специалистом бригады. В этой
должности я прослужил до июля 1988 года
и затем был назначен на должность старшего водолазного специалиста Северного флота,
а в 1993 году в звании капитан 2 ранга уволился в запас.
За время службы было
еще много ярких эпизодов, которые, как я уже говорил, не могу описать за
недостатком предоставленного времени. Приведу лишь один них.
Я проводил свой
очередной отпуск в окрестностях Феодосии, когда услышал сообщение о том, что в
Новороссийском порту произошла трагедия с пассажирским судном «Адмирал
Нахимов». Решение принял без колебания. В тот же день прибыл в Новороссийск,
пришёл в горисполком, где работала правительственная комиссия. Оттуда меня
направили в группу командующего Черноморским флотом. Я доложил адмиралу о своём
желании принять участие в водолазных работах на затонувшем судне. Оно было
сразу же удовлетворено. Работать спасателям пришлось в чрезвычайно сложных условиях.
Каждый спуск под воду требовал от водолазов мастерства, сноровки,
хладнокровия. Организуя подводные
работы, сделал всё необходимое для того, чтобы выполнить задание, поставленное
командованием.
Очень сожалею, что не могу продолжить рассказ
о сослуживцах- выпускниках ОПТВ, проходивших службу на Северном флоте. Но лучше
меня, видимо, должны рассказать они о себе сами. Это Георгий Гетманец, Михаил
Закрасин, Иван Панов, Петр Толпеко, Валентин Любецкий, Александр Думчев, Анисей Содель, Виктор Бондаренко, Сергей
Самойлов, Анатолий Жаринов, Сергей Шишков, Павловский, Валентин Иванов, Сергей
Тарасенков.
После
увольнения в запас я создал водолазную Ассоциацию «Аква-Норд» с главным офисом в г. Мурманске.
Все водолазные компании на рынке нашей
деятельности на Севере действовали в
одиночку, конкурируя между собой. Водолазная служба производственного
объединения «Арктикморнефтегазразведка»
разваливалась на глазах. Гипербарический сварочный комплекс для работ на
глубинах до 300 метров
и глубоководные комплексы длительного пребывания на буровых судах и платформах
консервировались за ненадобностью в их использовании, программа по освоению
Баренцшельфа сворачивалась. План по объединению водолазов Севера провалился. Мы
окончательно отказались от этой идеи, полагаясь на временные трудности и,
посовещавшись с партнерами,
переименовали ассоциацию в
водолазную компанию «Норд-дайвинг», которую я и возглавил.
Компания
могла производить много интересных и важных работ: это и совместная
научно-исследовательская экспедиция с
Полярным институтом рыбного хозяйства
и рыболовецкой компанией «Смена»
по исследованию Баренцшельфа на наличие популяций морского ежа, гребешка и
камчатского краба, и участие в числе ряда мероприятий 40-го НИИ МО по контракту
с проектантом АПЛ ЦКБ «Рубин» по подъёму всплывающей спасательной камеры
(рубки) АПЛ «Комсомолец» у острова Медвежий в Норвежском море с глубины более 1600 метров, и
подводный ремонт винто-рулевой группы эсминца « Расторопный» для обеспечения
визита за рубеж совместно с институтом электросварки им. Патона (г. Киев), и
другие работы, перечислять которые не вижу необходимости. Сейчас эта компания
продолжает работать на Севере под наименованием «Русская водолазная компания».
После семи лет своей деятельности в бизнесе я, по зову сердца и неравнодушию к тотальной разрухе в Российской
провинции, решил идти во власть. В
2000-м году я с отличием окончил
юридический факультет Академии государственной службы в г. Санкт-Петербурге и в
этом же году был избран главой муниципального образования город Абдулино и
Абдулинский район Оренбургской области, у себя на малой родине.
В ноябре 2004 года избран
членом-корреспондентом Муниципальной Академии Российской Федерации в городе
Москва.
В 2006 был
избран вице-президентом Ассоциации малых и средних городов России (г. Москва).
В октябре 2010 избран мэром г. Абдулино -
председателем городского Совета депутатов, в должности которого работаю по
настоящее время.
В 2011 году во второй раз был избран членом
правления Ассоциации малых и средних городов России.
Но это уже
другая история моей судьбы, которую я здесь описывать не буду. Она касается
гражданского периода моей жизни, по прохождению которого я не стоял на месте и
постоянно двигался по пути своего совершенства как мог и насколько мне доверяли
люди. Но связи с водолазным братством я никогда не терял и буду поддерживать до
последнего вдоха.
К сожалению в марте 2016 г. Владимир Иванович покинул нас.
Комментариев нет:
Отправить комментарий